anywill.ruМинуя надежду: новое лицо британского кино
В течение последних пяти лет британское кино завоевало популярность (недосягаемую для всей своей предыдущей истории) по всей Европе, но также и в крайне требовательной Америке, но также и в голодной на хорошее кино Украины. Новое британское кино, за редким исключением, имеет молодежное лицо. И большой мере не из-за возраста авторов, а через энергию и тематическую палитру, которую предлагает сегодня, а именно молодежь является движущей силой новых идей в своих странах. Конечно, фильмы молодых британских кинорежиссеров не отражают всего спектра проблем современного Альбиона. Молодое британское кино еще не реагирует на все запросы общества, но в бескомпромиссности его оценок, смелости стиля чувствуется дыхание "молодых разгневанных" Тони Ричардсона, Линдснея Андерсена, Дэвида Лина, Кэрола Рида, Кена Расселла которые в конце пятидесятых - начале шестидесятых вывели из спячки британское кино, начав островной вариант "новой волны". В этой наследственности здоровых традиций - гарантия успешности нового британского кино, без всяких оговорок на капризы конъюнктуры или биологическое старение самих авторов. Действительность никогда не бывает столь справедливой, чтобы могла не вызвать сопротивления в молодых, так критика как и революция - явления молодежи. Такая нелояльность к среде является залогом успешности творчества. Она соответствует вкусам молодежи и даже служит стилем. Отражать интересы молодежи стало особой эстетической моды. Поэтому приход новых имен в британское кино незамедлительно.
К знаковым для британского кино фильмов, которые определили разницу между новым и старым можно отнести "Trainspotting" Дени Бойла, "Кислотный дом" Джона Маккиган, "Карты, деньги и два ствола" Гая Ричи и "Я тебя хочу" и "Бабочки" Джона Винтерботема. Первые два составляют шотландскую составляющую и именно из-за особой ситуации этой амбициозной провинции отличаются социальной остротой и протестными настроениями. Их смысловая загруженность особенно близка современной украинской духовности или скорее недуховности украинской молодежи. Фильм Гая Ричи, выбрав за координаты ценностей криминализацию общества, определенным образом оправдывает успешное продвижение на украинском кино- и телерынка менее стоимостных российских криминализированных фильмов и сериалов. Оба фильма Джона Винтерботема, в отличие от предыдущих, акцентируют на транснациональности главных проблем молодежи, и даже пытаются аннексировать разных интересов различных возрастных групп общества, выбрав в эпицентре молодежь через присущую ей повышенную уязвимость и агрессивность.
Из среды названных фильмов ключевым манифестом нового британского кино можно считать фильм "Trainspotting" Дени Бойла. В нем впервые по-новому была актуализирована тема молодежи, причем самой проблемной ее части. Вопреки заверениям медиа о позитивности и прагматичность современной молодежи реальность (или нереальность) в кино появилась другой. Впервые почти через три десятилетия после "шестидесятников" на передний план выходит бунтарская, неконструктивная молодежь. Как и тогда снова ее вызывающий нигилизм и слепая оппозиционность становится приговором обществу, альтернативой его морали. Наркотики и алкоголь - только особая форма анестезии души, декларирование другого способа бунтарства, нереволюционной предложения изменить общество (в этом и принципиальное отличие современной молодежи от концепции "молодых разгневанных»). Апатия и уныние распространяется не только на материальные достижения цивилизации, но также и на ценность национальной отдельности культур (что слишком знакомо узнается в оценке шотландцев как мастеров подстригать овец и пить виски).
"Кислотный дом" - предельная граница, до которой можно дойти в отрицании позитивности человеческой природы, победы добра над злом и других недостаточно обоснованных предубеждений человечества. В трех киноновеллу максимально гротескно изображаются извращенность человеческих природных поездов, циничная эксплуатация безволия человеческой доброты и неоднозначность родительских инстинктов. Характерно, что оба фильма стали экранизациями произведений культового шотландского писателя, идейного вдохновителя творческого процесса переоценки ценностей общества безопасности и благосостояния, возможно, еще одного регионального «патриарха» Ирвина Уэлша.
"Карты, деньги и два ствола" Гая Ричи - модель ситуации, когда человек попадает в условия, которые шире ее возможности и амбиции. Неожиданное появление денег и что с ними делать? Искушение случайности. которая не находит решения. Извечный раздвоение - жизнь или деньги, зафиксировано (буквально стоп-кадром) в последней сцене, когда герой аллегорически взвешивает жизни (свисая на одной руке с моста) и деньги ("золотой" звонок телефона, к которому расстояние в целую жизнь).
"Я тебя хочу" - песня печали и человеческого одиночества, манифест евклидовой геометрии согласно которому параллельность судеб незыблема. Причинами этого, в данном случае, является социальная неурегулированность общества, травмирует молодежь и толкает на преступления. Раздражительность на себя и среду за нереализованные мечты вращается разрушением мифа счастье молодости. Безрадостный, обеспокоен и напряженное выражение определяет лицо большинства персонажей. В нем - основание для оправдания деструкции молодежи с помощью наркотиков, алкоголя, преступности.
"Бабочки" - баллада о бегстве от общества в сторону, где правит жестокость. Побег осуществляют молодые девушки, воплощение красоты (такой же непрочной как у бабочек), сердца которых вооруженные ненавистью к узаконенной несправедливости. Эстетизация насилия доведена до барочной роскошности и изысканности, особенно впечатляет. Этот фильм - как перезвук или предсказания синхронной волны насилия в американском кино, как легализировалась с началом девяностых благодаря Дэвиду Линчу, Квентину Тарантино, Роберту Родригесу, Тони Скотту, Джима Джармуша и другим талантливым и преимущественно молодым кинохудожникам.
Свобода в обществе сказывается - каждый из фильмов в основе своей антибуржуазная.
В упомянутых фильмах новой британской волны предлагается пересмотр традиционных нравственных координат и общественных ценностей. Наемный убийца - отец-одиночка, добропорядочные мелкие буржуа, выходцы из рабочих (основы общества) - извращенцы, простые девушки, главная задача которых рожать и воспитывать детей - скрытые убийцы и т.д. Отсутствие интеллекта на лицах юношей унифицирует образы улиц, делая их такими похожими на персонажей украинских городов.
Жизненная среда фильмов шокирует своим несоответствием с устоявшимися стереотипами относительно зажиточного общества. Некоторые общие планы индустриальных районов будто скалькированные с "рабочих фильмов советского соцреализма". То же касается и интерьеров помещений. Будто в сговоре режиссеры избегают признаков буржуазности в воспроизведении материально-предметной культуры фильмов. Таким образом акценты ценностей переводятся на уровне чистого человеческого существования, незащищенного никакими материальными иллюзиями. Экранные ситуации - слова, молчание, жесты, звуки - превращаются в протоплазму жизни, что делает такое кино "чище", его язык - универсальной.
Однако от этого жизнь не становится прекраснее, если учесть господствующие в фильмах критические настроения. Такое послание режиссеров - упрек уже не материальной, прагматичной и утилитарной цивилизации, а чем-то другом. Вряд ли эти претензии составляют до Бога (характерно отсутствие каких-либо религиозным мотивам, а затем оценок в сюжетной канве фильмов), скорее к человеческой природе. Настораживает лишь то, что материалом этих психофизических исследований служит молодое поколение.
Тематический спектр как и аудиовизуальные измерения нового британского кино очень похожи на видеоклипов культуры, вот уже в течение десятилетия навязывает стереотипы поведения молодежи. При этом имеем дело с эстетикой насилия, выраженной высокой художественной языке. Наркотики, секс, насилие, безработица, преступность - основной перечень занятий главных героев. Поэтому мерцание кадров, неэстетичные формы, "неправильные ракурсы", сленг, радикальный музыкальное сопровождение - характерные признаки такого кино.
В кино можем наблюдать насколько тесно переплетены традиции музыкальной и экранной культуры. Пример нового британского кино является самым показательным, поскольку преемственность музыкальных традиций в кино очевидна. Можно даже предположить, что музыка навязывает кино его временные признаки, такие как ритм и монтаж, насыщенные рок-композициями саунд-треки создают параллельный к экранному реальный культурный пласт, на котором рисуются узоры надуманных художественный сюжетов. Историческую правду, если таковая имеется в кино, следует искать именно в музыкальной и еще предметной проекции фильма. Британское кино смелое использует современную рок-музыку, чтобы усилить реализм изображаемого. При этом хотя и теряются особенности музыкального языка в кино однако достигаете слияния со зрительской аудиторией на уровне узнавания ощущений.
Придание мотивов усиливается ярким музыкальным сопровождением, который однозначно идентифицирует их британское происхождение. Это же касается и фактуры лиц главных персонажей. Соблюдение единого стиля в последнем подчеркивает социальную группу, на которую направлено основной посыл фильмов - рабочие, люмпены, максимально - мелкая буржуазия. Характерно, что не упоминается ни каким образом фермеры, а к крупному капиталу отношение скептическое и даже враждебно.
Функции лингвистической языка как носителя духовной структуры мира передаются кинематографической языке, которая в целом уже выработала собственную коммуникационную культуру, отчасти альтернативную речевой. Контрапунктно монтаж, который несет более широкие функции, чем только сопровождение, привлечение предметов материальной культуры к культуре изображения оставляет лингвистической языке только ее первоначальную функцию передачи фактической информации. Это позволяет авторам наделять персонажей реальным языком, максимально лишенной других значений, то есть присущей молодежной культуре сленгом.
В то же время фильмы не социалистические и в общем не "левые" по идейным направлением, они скорее стремятся к тому, что не произошло, чего нет - социального равенства, независимости от денег, свободного места под солнцем, верности в любви, а также других стереотипов и иллюзий молодежи.
Однако тот парадокс, что кино некоммерческого характера стало коммерчески успешным свидетельствует об огромном духовном спрос в обществе на такую продукцию. А это, в свою очередь, ставит под сомнение кажущуюся успешность коммерческой поп-продукции. Расцвет нового британского кино свидетельствует также о целесообразности претензий молодежи к обществу как и о противоречиях, которые существуют между доминирующей культурой и молодежной субкультурой. Решить их призван диалог идей, который, судя по активной позиции авторов и зрителей, уже начался.
Отзывы и комментарии